Андрей Деллос

Восток всегда завораживает. Чего стоит только «Тысяча и одна ночь» – царство роскошных вымыслов и обжигающей чувственности. Этот феномен с юности впечатался в подсознание как некое манящее таинство. Да и в наше время скучного прагматизма очень бодрит воображение и завлекает в волшебное царство экзотической роскоши и любви.

Первым моим реальным прикосновением к Востокув молодости стало путешествие в Бухару и Самарканд – излюбленный маршрут европейских гурманов от культуры, которых я сопровождал как переводчик. Я был наповал сражен невероятным чувством благости и даже блаженства, в которое врезается необычайно яркая красота – так, что сердце останавливается. Уже в зрелом возрасте я был потрясен красотой города Фес, который добавил много чего к моему восторгу перед загадочным изяществом Востока. Ну а потом возник Восток современный – Дубай. И ничего, кроме констатации, что это суррогат в пустыне, я, к сожалению, сказать не могу. Конечно, он полон феноменов – местные ребята могли позволить себе абсолютно все. Ну, скажем, высотная башня в виде иглы повергла меня в шок – это невероятно улетное создание уходило корнями в советские образы космических ракет! И это настолько безукоризненно и захватывающе смело, что понимаешь: здесь растет цивилизация будущего. И счастье, что это не разгул нефтяного нуворишества, а демонстрация восточной мудрости и сдержанности.

Следующим этапом самые крутые ребята из королевских семей арабского Востока облюбовали в Париже наш «Пушкинъ» – от первой кондитерской до Pouchkine Madeleine. Я по-прежнему избегал «продолжения банкета» в их королевствах, но недавно нас снова стали активно зазывать. И тут я стал понимать, что есть, видно, какое-то странное, но сильное притяжение между Востоком и Западом. И сказывается это в человеческом общении очень ярко. Ну, например, в дегустации для катарских клиентов мы подали русское и французское меню нашего Pouchkine – они выбрали только русское. Один из парижских завсегдатаев из арабского мира захотел познакомиться со мной и рассказал, почему он влюблен в это место. «В детстве мой отец, по традиции предков, брал сына в пустыню. Мы брали с собой овощи и рис, а потом в котелке, прямо на раскаленном песке, готовили из этого месиво и заправляли выдавленным помидором и специями. Это было главное событие детства, в котором обычно отец не фигурировал: я чувствовал себя равным ему и вкушал пищу в пустыне наедине с отцом! Прошла целая жизнь, но я тосковал по тому моменту счастья – и ужасно хотел воскресить его хотя бы в той пище, что мы ели. Но напрасно я объяснял лучшим поварам мира, что приготовить, – вкуса не получалось. И вот однажды я случайно зашел в красивый ресторан в Париже, и мне предложили национальное блюдо № 1. С первой ложки я понял – вот он, этот волшебный вкус…» Что это было? Невероятно, но факт – борщ! Вот вам волшебство, алхимия и метафизика вкуса.

За время общения с моими клиентами с Востока я понял, как многое нас связывает – а разделяют только предрассудки. Запад давно переплелся с Востоком: в любом европейском стиле всегда есть огромная его часть – от готики и барокко до модерна. Что уж говорить о России! И насколько страны наших двух цивилизаций упорно веками молотили друг друга по самым разным поводам, настолько же сильно люди всегда взаимно обогащались несметными богатствами культуры жизни – от гастрономии до архитектуры. Благодаря «Кафе Пушкинъ» у меня образовалось дружеское общение с гостями из арабского мира – и я, в конце концов, согласился на реализацию проекта в Дохе. В результате жесткого «кастинга» победила-таки дружба – мы выбрали того прекрасного катарского олигарха, для которого проект сети ресторанов «Пушкинъ» по всему региону стал предметом огромного увлечения и культурной значимости. А реализацию доверили суперпрофессионалу, представителю многих люксовых марок в странах Персидского залива. Вопрос локации в Катаре решается однозначно – это гигантские моллы. Но в отличие от того же Дубая, где километры стекла и металла, архитектура столицы Катара сохраняет тонкий баланс между традицией и современностью. Моллы здесь – это современные медины, невероятно изысканные: крытые стеклом города-дворцы, которые строятся из привезенного французского известняка французами. При этом все технологическое оснащение – абсолютный космос: при жаре 50 градусов ты идешь по широченному проспекту, обдуваемый прохладным ветерком, – это таки и есть современная «Тысяча и одна ночь». И пока в Европе все сидят без работы, здесь обосновался «интернационал» топ-профессионалов, заваленных гигантскими проектами. Конечно, вкус в основном восточный, но есть и головокружительные шедевры – например, Медицинский центр в Дохе.
Вцелом для меня Катар, который совсем недавно открылся миру, оказался страной идеальной и уникальной. Когда во всем, даже в искусстве и культуре, царят вражда и жадность, Катар строит абсолютно своеобразный мир, где на каком-то новом витке должно сойтись все лучшее от Востока и Запада, традиций и современности, гигантских капиталов и больших инвестиций в новый образ страны. В отличие от Дубая, который сегодня выглядит как хаотический базар безумно дорогих проектов, Катар застраивает пустыню по плану, но дает волю творческой фантазии и разнообразию стилей. И у них есть потрясающий стимул: страна с малым количеством населения в пустыне должна превратиться в современную сказку, чтобы привлечь туда весь мир, – не в коммерческом плане, как тот же Дубай, а создать что-то восхищающее, человеческое и в высшей степени комфортное.

Как мы вписались в этот мир? На одной из улиц чудо-молла расположился ресторан «Пушкинъ» с террасой, на которой всегда полно народа, – недавно мне Аркадий Новиков прислал фото. У него на этой же улице открылся замечательный ресторан. Катар, совершенно очевидно, стремится найти свое особое место под солнцем и ждет гостей со всего света, чтобы создать новейшую версию «Тысячи и одной ночи», – очень надеюсь, что все у него получится.