Марк Гарбер

Китай. Все-таки удивительно, как образы и представления, обретенные в детстве, накладывают отпечаток на субъективное восприятие в течение всей жизни, несмотря на объективную реальность. Когда я был маленьким, мы носили китайские пуховые пальто и кеды, на которых были изображены три окружности, отчего мы называли их «три мяча». Китайцы были бедными и непонятными. Это была такая масса плохо одетых и голодных людей с цитатниками Мао, обязательными значками с его же портретом и какими-то постоянными странными начинаниями, вдохновленными председателем Мао. Мы знали о великой китайской культурной революции, хунвейбинах и заофанях, многократно высмеянных в песнях Высоцкого и народном творчестве, об уничтожении воробьев, о постройке 10 000 доменных печей в деревенских дворах и прочих китайских чудесах. Отношения между нашими странами стремительно ухудшались и привели наконец к открытому конфликту на острове Даманском на Амуре. Один из моих родственников занимал достаточно высокую военную должность в Благовещенске и, приезжая в Москву и останавливаясь у нас дома (в гостиницах тогда почти никто не останавливался), он и его сыновья много рассказывали о китайцах, усугубляя сложившийся стереотип фанатичного китайца с цитатником в зеленой кепке с красной звездой и в зеленом ватнике.

Так оно и продолжалось довольно долго. Потом мы услышали о Дэн Сяопине, который встречался с Горбачевым, китайской третьей волне, каких-то переменах, но все это было неясно, далеко и не меняло привычных представлений. Китайцы, появившиеся в Москве в первые годы перестройки, хотя и не носили военной формы, по сути мало отличались от предыдущего поколения. Однако странным образом рынки всей нашей необъятной страны заполнялись не нашими, а копеечными китайскими товарами и продавцами, спавшими в контейнерах и смешно говорившими по-русски. Китайская дешевая тушенка, китайские пуховики и вся прочая одежда, посуда, а потом электротехника и электроника спасли в ранний перестроечный период нашу страну от тотального дефицита и дороговизны, к тому же дали миллионам людей работу – все это надо было возить и продавать. Челноки были массовым явлением и возможностью заработать на фоне тотального коллапса прежней системы и обесценивания всех накоплений. Огромные клеенчатые клетчатые сумки стали одним из символов того непростого, но духоподъемного времени.

Потом как-то незаметно, по мере восстановления экономики и развития частного бизнеса, выяснилось, что китайцы производят не только ширпотреб, но и промышленное оборудование. Да, сворованное у нас же или на Западе, да, ненадежное, но очень дешевое. Потом мы начали сталкиваться с китайскими программами по поддержке экспорта и выяснилось, что и деньги в Китае появились. Вдруг оказалось, что Китай – крупнейший кредитор США и производит большинство товаров для внутреннего американского рынка, китайские банки оказались крупнейшими в мире и котируемыми на западных биржах, китайские государственные и частные компании прочно утвердились в верхних строчках мировых рейтингов.

Лет пятнадцать назад я впервые был в Китае с чисто туристическими намерениями и даже написал в PT об этом заметку. Это было интересно и уже точно сильно отличалось от моего детского представления о Поднебесной. В последующие годы мне довелось достаточно регулярно, примерно раз в три года, посещать Пекин и Шанхай. В Гонконге бывал чаще, но это все же не до конца Китай (пока). И вот недавно мне нужно было поехать в отделенный и небольшой по китайским меркам городок под названием Паньчжихуа. Первая неожиданность ждала меня в Пекине. Побывавшие в Пекине знают, сколь тяжела здесь экология. Город вдруг очистился. Оказывается, руководство КНР закрыло все промышленные объекты в радиусе трехсот километров, которые загрязняли воздух. Остались еще автомобильные выбросы, но с этим тоже начали бороться. Пробки в Пекине хуже московских, а с учетом больших расстояний в них можно провести полноценный рабочий день.

Я летел через город Чэнду – столицу провинции Сычуань, известную самой острой пищей и пандами. Это крупный центр с развитой инфраструктурой на юго-западе Китая на пути в Тибет, где живет около 20 млн человек. Сейчас туда проводят высокоскоростную железную дорогу из Пекина. В строительстве скоростных железных дорог китайцы точно впереди планеты всей и методично покрывают сеткой современных ВСМ свою территорию. Китайские поезда самые быстрые в мире. Их производство полностью локализовано в Китае и китайские инженеры постоянно совершенствуют их. Мой конечный пункт Паньчжихуа тоже стоит в плане достижения железной дороги, но через несколько лет. Аэропорт, куда мы прилетели на комфортабельном боинге китайских авиалиний, находится на высоте 2000 метров. Туда прилетает несколько рейсов в день, но в нем есть все необходимое, включая бизнес-зал. Дальше начались чудеса – вокруг здания аэропорта высажены пальмы, а живописная дорога от аэропорта до города протяженностью километров пятнадцать на всем пути украшена клумбами и аккуратно высаженными деревьями, стволы которых заботливо обернуты защитной тканью, и на каждом дереве стоит своеобразная капельница с удобряющим раствором.

То, что мне описали как «маленький город металлургов», оказалось городом с полуторамиллионным населением, современными зданиями и широкими проспектами. Отель – на уровне отличного пятизвездного международного уровня. Но особенное впечатление на меня произвела забота об экологии. Везде разбиты клумбы, высажены деревья. Недалеко от города разбит парк отдыха с ресторанами и домиками на пруду. Как мне объяснили, эти домики строились для игры в мадзян – традиционную китайскую игру. Из парка открывается величественный вид на горы и долину с полноводной рекой и плотиной. В течение всей поездки я чувствовал, что произошли какие-то системные перемены в людях. Они стали другими. Китайцы вошли во вкус комфортной и красивой жизни. Им нравится хорошо и дорого одеваться. Они так долго шили лучшую одежду для топовых мировых домов, что легко освоили ее производство для своего бездонного рынка. Им понравился хороший сервис – раньше это была привилегия начальства и иностранцев, теперь распространилось на всех. Понемногу выстраивается уважение к себе, а значит, и к окружающим. Очередь на посадку в самолет из Паньчжихуа никак не напоминала знакомую по предыдущему опыту гортанную толчею серой массы. Она походила скорее на английскую очередь, где у каждого есть свое пространство. Правда, одета эта очередь была чуть лучше.

Завершая эту путевую заметку, хочу рекомендовать всем смело направляться в самые отдаленные уголки Китая – будьте уверены, что качество авиакомпаний (при смешной по сравнению с родным «Аэрофлотом» цене), отелей и сервиса вас приятно удивит. Приятно иногда ломать стереотипы и расставаться со старыми предубеждениями.