Дмитрий Савицкий

Чем известна Оклахома? Здесь проходит знаменитая 66-я трасса, здесь родился Брэд Питт и добывают нефть, здесь был совершен самый большой в истории Америки до событий 11 сентября теракт и находится единственный в Америке аэропорт, в название которого не входит название города, в котором он расположен. А вообще Оклахома – унылый провинциальный штат. Но есть одна вещь, заставившая нас с женой собрать чемоданы, – именно здесь рождается большая часть всех торнадо планеты и именно через Оклахому и соседние штаты проходит так называемая «аллея торнадо».

И вот в начале мая, в пик сезона образования торнадо, я купил страховки, написал завещание и назначил встречу двум профессиональным охотникам на торнадо. В этих местах это вполне распространенная профессия. Они фотографируют ураганы и снимают их на видео, а затем продают материалы телеканалам. А заодно могут «взять на борт» нескольких сумасшедших из числа желающих посмотреть торнадо поближе. Ездят они на больших и тяжелых машинах, часто бронированных или покрытых, словно черепахи, листами толстой стали – чтобы машину не перевернул ураган, а пассажиры были защищены от летящих камней и досок разрушенных строений. Охотники делятся на «отморозков» и «ученых». Первые полагаются на собственную интуицию и охотятся в одиночку, чтобы не делить ни с кем гонорар. Им плевать на безопасность и ради хорошего кадра они готовы залезть в самый эпицентр урагана. Вторые – профессиональные метеорологи. Наши были как раз из таких. Они вооружены компьютерами и приборами, которые рассчитывают и пытаются смоделировать поведение торнадо, показывают его скорость и направление движения. А это самый важный момент в охоте. В Северном полушарии вращение воздуха в смерчах происходит против часовой стрелки, в Южном – по ходу. Но поскольку причины образования торнадо науке до сих пор до конца непонятны, торнадо непредсказуемы и могут вращаться не по правилам. Задача охотников – спрогнозировать место и время образования торнадо, понять, в какую сторону закручен его «хобот», поскольку от этого зависит и направление его движения, а затем обогнать торнадо и оказаться прямо перед ним. Сзади находиться бесполезно – торнадо оставляет за собой чудовищные клубы пыли, а сбоку – очень опасно: смерч движется не по прямой, а по дуге и вы можете стать на его пути. Машины охотников могут ехать только по дорогам, поэтому при неправильных расчетах рискуют попасть в ловушку – уехать от смерча «куда глаза глядят» не получится. Так, например, в непринужденной беседе выяснилось, какие именно «медицинские показатели», которые мы поначалу приняли за беременность, подкосили девушку-фотографа, которая должна была ехать с нами: ошибившись в расчете траектории смерча, она оказалась настолько близко к нему, что теперь находится в психиатрической клинике.

«Погода отличная, у нас все шансы!» – радостно сказали наши парни, поглядывая на монитор, по которому расплывались зловещие красные пятна. И мы помчались навстречу торнадо. Погода стремительно портилась, мимо проносились машины «отморозков», на обочине замерли красивые девушки с микрофонами, местные жители спешили в укрытия и бункеры. Мы ликовали. Ребята сделали остановку и стали в бинокли наблюдать за облаками. Я пошел фотографировать цветочки. Пейзаж менялся каждую минуту. И тут парни скомандовали: «Уезжаем! Срочно! Идет сильнейший грозовой фронт. Он поглотил торнадо и сейчас тут будет ад – в центре грозы град, и градины размером с теннисный мяч. Они прошивают машину насквозь». Я вспомнил девушку-фотографа и решил не спорить. Воздух нагрелся до 35 градусов, ветер становился все сильней, рация разрывалась от предупреждений об опасности, мы мчались на всех парах. Когда пару часов спустя мы заселились в отель в каком-то маленьком городке и уселись перед телевизором смотреть на «нашу» грозу, на экране показался местный житель, чей дом напоминал фотографии из Сталинграда. Мужчина что-то держал в руке. Я присмотрелся: это была градина размером с теннисный мяч.

Утром следующего дня наши хлопцы были грустны. «После грозы пришел циклон, весь день будет пасмурно, шансов увидеть торнадо нет. Надо ехать в Канзас». И мы поехали. На Канзас мы надеялись особенно, ведь именно отсюда торнадо благополучно унес домик девочки Элли. Но мы ехали, а погода все не менялась. Удобно развалившись в креслах, ребята тянули лимонад и философствовали: «Торнадо ж, он как кит! Вот приехали люди в ЮАР китов смотреть, большие деньги заплатили, летели бог знает сколько. А в море вышли – китов нет. День нет. Два нет. Три нет. Может, и не будет вовсе!» Второй поддакивал: «Вот ежели б можно было б торнадо спрогнозировать – тады, канешн, другой коленкор! А так не всякому повезет! Иные вон неделями ездют!» Я дремал и мне снилось, что я слушаю разговор двух сантехников из нашего ЖЭКа. Торнадо в тот день мы так и не встретили. Шансы поймать его стремительно уменьшались – в Майами нас ждали дети, и в запасе оставался всего один день.

За завтраком выяснилось, что теперь мы едем в Небраску. Мы ехали мимо унылых городков и бесконечных вонючих полей, засаженных сельхозкультурами, не спеша и ни на что уже не надеясь. Часа в четыре остановились перекусить в придорожном кафе. И вдруг один из наших охотников заметил: «Что-то не нравится мне это небо. Вернее, нравится…» Мы побросали сэндвичи и бросились в машину. «Видите эти облака? Это зарождающийся торнадо. Главное – успеть до того, как полиция перекроет дороги!» – суетились наши хлопцы. Мы мчались по пустому шоссе, смотрели в небо и не верили своему счастью. «Есть две новости. Плохая и хорошая, – сообщили охотники. – Видите эти лучи? Это называется театральный свет. Это очень хороший признак того, что торнадо будет сильным. Это хорошая новость. А плохая заключается в том, что уже начало седьмого и есть вероятность, что торнадо не успеет образоваться засветло. А значит, мы не увидим его и не сможем сфотографировать». Меж тем освещенные закатом облака были прекрасны на фоне синего неба. Парни радостно хлопотали по хозяйству – приборы показывали, что впереди есть населенный пункт, а значит, есть и локальные дороги и мы сможем подобраться поближе. А облака сгущались все больше, превращаясь в темные тучи, – мы въезжали под брюхо грозового фронта, из которого вот-вот должен был родиться торнадо.

Айфон жены издал тревожный сигнал и на экране появилась надпись: «Tornado Warning in this area till 9:00 PM CDT. Take shelter now!» «Мы не будем обгонять торнадо. Ночью это слишком большой риск. Будем смотреть сбоку и чуть сзади», – сообщили наши охотники. Мы проехали немного вперед, круто взяли навстречу курсу вихря и остановились. Мы вышли из машины, с почтением глядя в небо. Там разворачивался самый настоящий апокалипсис. Температура воздуха резко упала и поднялся сильнейший ветер. Молнии над нами сверкали с такой частотой, что можно было спокойно читать газету. И происходило это в полной тишине: никакого грома – только беззвучные вспышки. Наши проводники пояснили, что торнадо образует столь сильный ветер, что он сдувает звук. Очень зловеще и безумно красиво. А затем от земли к небу протянулась черная ножка-воронка и, неспешно колыхаясь, прошла мимо нас, поднимая к грозовым облакам мусор, деревья, дорожные знаки и столбы освещения. Непрерывные вспышки молний освещали ей путь. Это было полное торжество стихии над человеком. «Царь природы? Нет, не слышала…» – бросила она и, с равнодушной легкостью разбив в щепки несколько домов, ушла на север, в сторону Южной Дакоты.

У нас не было ни одного снимка торнадо, но мы обнимались с нашими парнями и прыгали, как футболисты после долгожданного гола. А потом нагрянула полиция и попросила нас покинуть небезопасный район. Но мы уже увидели все, что хотели. Или почти все. На самом деле всегда хорошо что-то увидеть не до конца и оставить себе возможность вернуться. А в том, что мы этой возможностью воспользуемся, я даже не сомневаюсь.