Андрей Деллос

Интересно задуматься об одной из самых коварных дилемм в жизни человека: деньги или счастье. Для меня эти две вещи должны быть органично взаимосвязаны и обеспечивать самое важное – возможность постоянно развиваться. Такая гармоничная взаимосвязь возможна, по-моему, только в работе, которая дает и счастье, и деньги. Вопрос только в том, чтобы не быть рабом этих самых денег, а также бесконечных советчиков и партнеров, поэтому наибольшим достижением считаю принцип делать все самому, на свой вкус и риск. А вот на заработанные деньги можно попытаться купить и личное счастье. Моя формула очень проста: обожаю тратить на то, что люблю, что изучаю и перед чем преклоняюсь – конечно, это вещи редкие и зачастую недешевые. Я фанатичный, удачливый и очень счастливый исследователь и коллекционер – и, как бумеранг, собираемая мною «красота» возвращается в мои проекты.

Недавно я осознал, что собрал самую крутую коллекцию деревянных резных панелей буазери (boiserie). Думаю, человек, не имеющий страстного (а в моем случае маниакального) увлечения чем-либо прекрасным, лишает себя величайшего удовольствия – и никакие деньги не сделают его счастливым. Количество печальных, мрачных и депрессивных «форбсов» – яркий тому пример. Искусство резьбы по дереву – предмет моей страсти – расцвело во Франции в правление Людовика ХIV и период Регентства и сформировало величайшую школу boiserie. Чтобы вы не думали, что это чисто профессиональное отклонение или выпендреж, проведу историческую параллель. Французский президент Валери Жискар д'Эстен был не самым болтливым человеком, и только близкие знали, как его разговорить: на тему буазери, которых он был величайший знаток, поклонник и коллекционер, он мог фонтанировать часами. И правда, если спросить настоящего профессионала в области интерьеров, что делает любой дом – от величайших дворцов до наших с вами квартир и загородных резиденций, – он ответит, что это мастерство в оформлении стен и полов самым прекрасным материалом на свете – деревом. Правда, тут счастье зависит от денег: настоящие буазери не самый финансово доступный предмет интерьера. Впрочем, преимущества их неоспоримы – в отличие от современных декоративных материалов они живые и «дышат».

Появление феномена буазери во Франции в XVII веке вообще стало революцией – не только эстетической, но и социальной. Они изменили качество жизни. Ведь проблема средневековых замков, построенных из каменных глыб, состояла в очень нездоровой среде: от влажности и холода, как в каземате, люди гибли пачками. Ответной мерой были огромные, во всю стену камины, в которых практически жили, но опять-таки жили плохо и мало, потому что отравлялись продуктами горения. Первой идеей здорового утепления стало создание огромных гобеленов – так из нужды появилось одно из красивейших явлений декоративного искусства. Они не просто утеплили несчастных феодалов – яркие краски (сегодня от них остались только тени) и невероятно изысканные рисунки и композиции дали толчок к развитию творчества. Гобелены стали выводить людей из мрака средневековья (буквального и переносного) навстречу светлому будущему, но с задачей справлялись не очень успешно. Неизвестно, кто первый придумал все каменные стены обшить деревянными панелями, а пол устлать паркетом, но это действительно была величайшая революция в превращении убийственно холодных феодальных замков в теплые, уютные, человечные и нереально прекрасные дворцы. И буазери стали не только уникальным по ценности «стройматериалом», но и сформировали новую эстетику интерьеров – резные панели заменяли мебель, картины и другие элементы, став самодостаточным произведением искусства. Именно с этого момента кончается средневековье, и феодальный Замок с помощью чуда буазери превращается во Дворец. Во Франции появляются ошеломляющей красоты интерьеры для высшего общества ценителей прекрасного. Сегодня они, увы, «страшно далеки от народа», зато стали предметом поклонения людей образованных и состоятельных. В эпоху Людовика ХIV стеновые панели делали дом любого стиля и достатка сухим и теплым. Прибавьте сюда искусство паркетных полов – и вы поймете, что настоящее искусство просто незаменимо не только для эстетики, но и для здоровья и жизни человека. Дальше – больше: отравляющие дымом гигантские очаги сменились изящными каминами, узкие щели превратились в окна, которые пропускали свет и воздух, а в Версале совсем скоро появилось революционное чудо: окно превратилось в застекленную балконную дверь от пола почти до потолка! Тепло в домах, созданное буазери, позволило Людовику ХIV спать круглый год с открытыми окнами – здоровье монарха стало легендой, а декоративные панели – самым процветающим и самым модным видом искусства.

Подобно тому, как великий Боттичелли с одинаковым вдохновением расписывал сундуки-кассоне и создавал картины, в области буазери также стали работать великие мастера. Например, Жюль Дегуллон или Жак Верберкт, творившие в Версале при позднем Людовике ХIV, стали производить настоящие шедевры – их и сегодня можно увидеть, если заказать специальную экскурсию в личные королевские апартаменты. Завороженный этими шедеврами, я потратил немало лет, чтобы обнаружить тот авторский образец панелей, которые мастера предоставили королю, лично утверждавшему эскиз любого проекта. Вообще поразительно, что «король-солнце» знал зачастую гораздо больше самих архитекторов и других мастеров. Ему, например, принадлежит великий архитектурный принцип: «Никогда не выше деревьев», который определил как божественную гармонию Версаля, так и неудачи его подражателей, которые по всей Европе нагородили кучу уродливых хором a la Versailles с гигантскими претензиями, но без следа вкуса и меры. Буазери эпохи Людовика ХIV были столь идеальны, что впоследствии ни один король не посягнул на их изменение или замену.

Говоря о путешествиях, в частности, невероятно популярном маршруте «Замки Луары», я бы заметил, что знание декоративных искусств открывает очень соблазнительные перспективы для эстетического наслаждения фантастическим разнообразием и красотой их убранства. И главную роль в этом, на мой взгляд, играет искусство буазери! Французский гений, я убежден, наиболее полно реализовался именно в буазери, сделав деревянные панели самодостаточным феноменом: это самое рациональное и самое творческое решение интерьера одним ударом. Их модульная система была и мобильна, и универсальна. Из этих качеств затем развилась мебель как таковая. Буазери легко превращались в стенные шкафы, скрытые двери и целые библиотеки – так появился «кабинет». Ознакомившись ближе с этим феноменом, я влюбился и в мир кабинетов: из простого письменного стола с ящиками он превратился в потрясающей красоты игру – это была самая модная, наполненная бесчисленными потайными ящичками-секретами, созданная сугубо по личному заказу вещь, без которой немыслимо представить ни одного выдающегося человека той эпохи. Конечно, наиболее выдающиеся предметы этой области принадлежат скорее кругу «небожителей».

Однажды Ирина Александровна Антонова, президентом Пушкинского музея, пригласила меня в мой же «Кафе Пушкинъ». За столом я оказался рядом с очень приятным господином, который довольно скоро поведал, что наслышан о моей коллекции кабинетов. И мы обменивались мнениями по поводу различных шедевров этой области, пока он не сказал: «А у меня всего один кабинет, правда, очень большой, четыре метра высотой». Я онемел и, замирая, спросил: «Из твердых камней с флорентийской бронзой?.. Самый великий шедевр в мире?.. А вы что, принц Лихтенштейна?» Он смущенно ответил «Да». Для справки: Принц Лихтенштейна – крупнейший коллекционер величайших шедевров, а его коллекция выставлена в Вене в огромном дворце и упоминается наряду с Лувром. Очень рекомендую. И еще одно место, где можно найти потрясающие шедевры из описываемой эпохи, – замок Шантийи, принадлежавший принцу Конде. Это невероятной красоты замок и парк, но главное – замечательная коллекция произведений искусства внутри, где в первозданном виде сохранились самые красивые буазери на свете, среди которых так называемый знаменитый «Обезьянник» – шутливо-галантные сцены из жизни обезьян эпохи Регентства в идеальном балансе красоты позднего барокко. Наверное, быть знатоком и коллекционером искусства – особая судьба, но вот быть знатоком и коллекционером впечатлений в путешествиях – удовольствие, доступное всем, кто только этого реально хочет. И это тоже огромное счастье.