Андрей Деллос

В сегодняшнем мире изоляции лучшие путешествия – в область воспоминаний. Ведь в них можно пребывать бесконечно и находить то, что уже исчезло во времени и пространстве. Честно, я никогда не думал, что всемирно известные исторические памятники, бесценные произведения – то, что громко называется «достоянием человечества», – будут так стремительно разрушаться и исчезать. А тотальный «постковидный» кризис, несомненно, добьет этот волшебный мир человеческой истории весьма скоро. Что в столь любимых нами Франции, Италии и других европейских странах нас будет ждать стерильная пластиковая реальность и конгломерат стандартных туристических услуг. Естественно, в истории были катастрофы и покруче, например, во времена Французской революции, в конце XVIII века. Все знают, что она была жестокой и разрушительной, но однажды я до страшной глубины ощутил масштаб истребления тысячелетней культуры. Как-то в бесконечной погоне за историей красоты мне понадобился один документ, и я отправился в Государственный Архив Франции на Rue des Archives — очаровательный нетронутый уголок старинного Парижа. Но если бродить по улочкам Маре – чистое удовольствие, то недельное сидение в архиве привело меня в состояние шока: как можно было так изничтожить свое наследие? Я перелопатил тома со списками сотен тысяч произведений искусства – и почти все имели отметку «Утрачено во время революции». Французы очень стыдятся этой бойни и всегда тратили большие ресурсы, чтобы сохранить то, что осталось.

Впрочем, сегодня во всей Европе никому ничего не нужно. Кстати, даже для американцев каждый кирпич XIX века – Великая история. На одну из наших строек в Нью-Йорке в районе Митпэкинг пришли суровые инспекторы и заявили, что если я хоть раз просверлю драгоценную складскую «историческую» стену, сразу под суд. Мне жутко обидно, что все избалованные историей правительства Старого Света стали плевать на свое наследие, забывая, что это душа страны. Самая трагическая ситуация с сохранением наследия в Италии: много всего, как нигде – порядка 70% культурного достояния человечества, а денег от государства на сохранение многократно меньше. Один мой хороший друг, потомок знаменитого княжеского рода, principi из Флоренции, как-то за ужином пожаловался, что в их владении аж 17 старинных палаццо. Почему пожаловался? Потому что это не богатство, а чистое разорение: никто не в состоянии их содержать. И вот их многочисленная семья годами пытается что-то продавать или сдавать, чтобы просто сводить концы с концами. Однажды умоляли меня купить дворец, буквально за копейки. Почему? Оказывается, в самом известном их дворце на реставрацию протекший крыши срочно требовалось… 6 млн евро – и это в ситуации, когда вся княжеская семья отказывает себе в лишней чашке кофе. «Почему так дорого?» — спрашиваю. Потому что реставрацию исторического наследия по закону может делать только государственная лицензированная фирма, а цены у них в разы выше. К несчастью, владельцы Великой красоты, которой мы так восхищаемся, – заложники своего наследия, а их выживание, как ни крути, невозможно без государственной помощи. И если во Флоренции я видел достойную бедность знатных семей, то в Риме и южнее среди собственников сокровищ полная нищета и деградация, и фантастические шедевры находятся во владении просто коммуналки из наследников. Так что исчезновение этого мира старины – неизбежность: государства вкладываются только в «знаковые» бренды культуры – Лувр, Прадо, Эрмитаж и т.д. – а все, что составляет живую ткань истории, но не попало в «рейтинг» – до свидания.

Один мой друг во Франции купил по случаю бронзовую голову – и вдруг понял, что, по всем признакам, это великий Бенвенуто Челлини. Он мчится во Флоренцию и уговаривает экспертов Барджелло и Уффицци признать этот очевидный факт. Те, потянув время, откровенно говорят: «Да, признаем, но! Передашь нам в музей за символическую плату, признаем как Челлини, а не передашь – доказывай сам». Денег у музеев нет, вот и отправляются шедевры в частные коллекции, и никто никогда их не увидит. Где сокровища Версаля? Пропали или распроданы частным лицам, причем большая часть не Лувре, например, а в Лондоне, в частном собрании Уоллеса, куда редко кто заглядывает. Фонтенбло признан памятником эпохи Франциска I – отлично, я за него спокоен, это блистательный музей. Но десятки замков, дворцов и дворечиков той же эпохи – никому не известно, что там происходит… Думаю, сейчас можно и нужно путешествовать с целью «охоты за исчезающими сокровищами» – они есть везде, стоит поискать. Вообще, борьба историков и общественности в каждой стране за признание архитектурной и природной среды памятниками встречает все более резкий отпор государства и финансово-строительной олигархии: ведь конвертация охраняемой законом территории памятника в новостроечные проекты – это живые миллиарды. В Париже я давно живу в печальном сериале таких исчезновений – быстрых или медленных, но всегда трагичных. Как-то давно мы с друзьями зашли на пляс Пигаль – уже давно не место увеселений знаменитых парижских кабаре, а бедняцкий квартал эмигрантов. И вдруг в полутьме огромного старинного помещения, заваленными горами дешевой обуви, я увидел проблеск прошлого, как в кино. Это был зал старинного театра – просто шедевр: вокруг поблескивали ложи, все в золоченой резьбе, со следами бархатной обивки, атмосфера былого шика и блеска робко пробивалась в партер, развороченный безжалостной рукой для этого развала. Но если уж мы заговорили о невосполнимых потерях, то не могу обойти чисто французский феномен, без которого Париж просто немыслим; я говорю о парижских антикварах. С давних времен недалеко от Лувра, в прекрасном дворце располагался уникальный культурный центр под названием Антиквары Лувра. Там царила необычайная атмосфера. В галерее центра была представлена и всякая всячина всех эпох и народов, но были и утонченные драгоценные коллекции. Здесь проводили серьезные исследования и научные дискуссии, но было здесь и дружеское общение, открытое для всех. Я там практически жил. Почти все антиквары Лувра пришли с Блошиного рынка и стали как бы частью великого музея в силу своих великих знаний – они сделали свой антиквариат достойным уровня королей. Это был шедевральный мир и в смысле вещей, и в смысле людей, с чисто французским блеском и шармом, и, конечно, все звезды своего времени обожали там бывать. И вот лет семь назад пришла повестка о выселении – во дворце планируют сделать офисы. Дальше было страшно: выселение шло все эти годы, по коридорам бродили, как фантомы, бывшие владельцы, но они держали марку до последнего – прекрасно одетые, веселые и гостеприимные, они продолжали говорить о прекрасном. Это был выстрел в самое сердце Парижа. Но дальше – больше: четыре года назад уведомление о выселении получил ставший всемирной легендой Marché aux Puces – Блошиный рынок. Слава богу, там тип договора и другие обстоятельства позволили организовать настоящее движение Сопротивления. Антиквары – люди творческие, романтики, живущие ради воплощения идей прекрасного в этом мире, и богачей, за редким исключением, среди них нет. Но они показали, что французы умеют отстаивать свои права – наняли хороших адвокатов, и пока дело не решено.

Я убежден, что неповторимая притягательность места, – это, как верили древние римляне, его «гений». Римляне были ребята прагматичные, без сентиментальности, – но вот понятие genius loci было для них священным: это дух, душа города, деревни, квартала, холма. Если убить его, место исчезнет, и уж конечно не будет иметь никакой ценности. Это всегда было аксиомой. Но все поменялось. И уж если в Париже отдали под нож девелоперов не только Блошиный рынок, но и весь район, то что говорить о других странах…

Как я люблю мысленно перебирать сокровища моей памяти, где хранятся образцы чисто парижского «гения места»! Скажем Отель Ламбер – символ роскоши и элегантности, построенный архитектором Лево в XVII веке на мысе острова СенЛуи. Интерьеры там такой красоты и драгоценности, что просто сшибает с ног, к тому же, это памятник истории Франции. Наверное, именно гений места уже в XX веке вдохновил его владельцев устроить одно из самых экзотических и роскошных событий столетия – Восточный бал 1969 года. Это был предел «французского волшебства», праздник уровня Людовика XIV, где блистали все звезды своего времени. Последними достойными хозяевами особняка с 1975 года были Ротшильды, но времена меняются – и в 2007 Отель Ламбер выставили на продажу. Правительство Франции не нашло денег на памятник мирового значения из списка ЮНЕСКО и даже сообщило причину отказа: «У нас и так много всего». Зато деньги нашел для племянника эмир Катара, и начались работы по устройству «гнездышка». Вскоре сгорел верхний этаж с уникальными интерьерами, но это не огорчило ни министерство культуры, ни хозяина, – возможно, для него расчистили площадь под хай-тек… Так что спешите видеть в каждой стране осколки волшебного мира старины, которые каждый день исчезают с лица Земли – чтобы потом греться воспоминаниями о чудесах человеческой культуры.

TEATRO FARNESE , PALAZZO DELLA PILOTTA
ПАРМА
Полностью отреставрировать театр не удалось, в отличие от театра Олимпико Андреа Палладио, но даже остатки «кораблекрушения» производят невероятное впечатление.

БЛОШИНЫЙ РЫНОК
ПАРИЖ
Волшебная атмосфера рынка ныне под угрозой.

HÔTEL DE LAUZUN
ПАРИЖ
Средства на реставрацию этой уникальной жемчужины декора эпохи Людовика XIV все же удалось найти, однако не на все залы, часть из них закрыта. При этом Hotel de Lauzun простоял долгие десятилетия в законсервированном виде, попасть туда было невозможно.

FONTAINEDES QUATRE- SAISONS
ПАРИЖ
Фонтан в самом центре Парижа пребывает в плачевном состоянии. Видимо, у одного из самых богатых городов мира не хватает денег на реставрацию этого творения Эдме Бушардона