Андрей Деллос

Думаю, русские относятся к путешествиям как никто на свете — слишком долго они были совершенно недоступны. В молодости, работая с иностранцами в «Интуристе» и Доме Дружбы, я был поражен тем, кто имеет доступ к самой страстной мечте советского человека — путешествовать по миру. Целые автобусы благообразных и веселых старичков, шутя и играючи, наворачивали туры по земному шару — и это в восьмидесятые вызывало у нас жуткую зависть, поскольку мы о мире знали только из книжек и редких экземпляров западных журналов. А это радостное старичье только и щебетало о каких-то морях и странах, которые никто и представить себе не мог. Желание вырваться на просторы Вселенной накачивалось со страшной силой — и было, думаю, главным в жизни.

Я человек не завистливый по своей природе, но, признаюсь, первые 30 лет своей жизни мучительно завидовал тем, кто мог свободно путешествовать. Поэтому к «открытию дверей» я был подготовлен как никто. Я знал, что должен заработать много денег, — и быстро, потому что время летит, я старею и могу не успеть объездить весь этот забугорный рай. Конечно, таких, как я, были миллионы. И в этом не было политики или борьбы за права и свободы. Просто мы страдали от невозможности увидеть прекраснейший и совершенно другой мир, и это рождало неистовый потенциал путешественника с запасом на несколько жизней.

И вот оно свершилось — я выехал за границу. Заработал много денег — и… проиграл их в казино. Наверное, в поисках свободы и через это надо было пройти. И с этого момента я все поставил на Путешествие мечты. Еще в СССР я подружился с французами, владельцами туристических агентств, которые знали про путешествия все. Поэтому главный риск — неизбежное разочарование — был сведен к минимуму. Я начал карьеру путешественника по миру под счастливой звездой, и это было прекрасно. Путешествие мечты, увы, не случилось просто по стечению обстоятельств. Но я до сих пор вспоминаю с восхищением, какой это был фантастический проект: речь идет об эксклюзивном путешествии по миру на борту мифа авиации ХХ века, сверхзвукового самолета «Конкорд». Суперамбициозный франко-британский шедевр авиации 1970-х, ставший мировой легендой, был особо пафосным произведением для Франции. Он стал воплощением мечты о Путешествии будущего. Но, как все смелое и прекрасное, на практике «Конкорд» оказался слишком сложным, страшно дорогостоящим и уязвимым. В 2000 году произошла страшная катастрофа при взлете, и участь самолета мечты была решена: проект умирал три года, и в результате «Конкорд» перевели в категорию музейного экспоната, а части этого чуда авиации стали продавать на аукционах. Для меня «Конкорд», как и для многих, был некоей сказкой ХХ века, воплощением вечной мечты человечества летать как птицы. Ну а в контексте путешествий, которыми все мы бредили в то время, — самой крутой реализацией амбициозной мечты. Как только я увидел первую картинку с этим красавцем, который за четыре часа полета доставлял тебя из Парижа в Нью-Йорк, я заболел идеей прокатиться на нем. Но волей судьбы такая возможность предоставилась мне только в 2003 году. Мне позвонил друг, владелец престижного турагентства, и сказал: «Зная, что ты фанат путешествий, хочу предложить нечто совершенно уникальное — то, о чем ты будешь рассказывать детям и внукам». «Уже беру, давай, говори!» «У меня есть два билета на последний рейс «Конкорда», который будет путешествием по всему миру за две недели. Маршрут — зигзагами по разным точкам земного шара. Лучшие гостиницы и рестораны уже готовы к короткому, но роскошному пребыванию пассажиров «Конкорда». После нескольких часов, например, в Копенгагене вы летите, скажем, в Йоханнесбург. То есть, это кругосветное путешествие было построено на контрастах, маршрут включал самые далекие и экзотичные места. Единственная, но серьезная трудность — нужно иметь идеальное здоровье и соответствующее медицинское удостоверение, потому что нагрузка на организм просто чумовая, больше, чем у летного состава, — ведь они обязаны отдыхать после смены, а ты будешь на сверхзвуковой скорости рассекать атмосферу две недели подряд». Для меня как раз это тоже было идеальным условием путешествия: ведь без больших физических нагрузок, подчас весьма тяжелых, оно просто немыслимо — только так обостряются сознание и восприятие. После я очень переживал, что полет на «Конкорде» так и не состоялся, но утешал себя тем, что мечта может остаться в прошлом, — главное, что она была шикарна, умопомрачительна. Один мой приятель летал тем волшебным рейсом и сказал, что ничего более прекрасного в его жизни не было. Хотя физически было очень тяжело, и кто-то даже оказался в больнице.

Конечно, если вы едете куда-то, у вас должна быть цель. Для меня главное — пережить мощный эмоциональный взрыв, поэтому я всегда иду вабанк: никакой пощады организму. Мечта проводить каникулы, лежа в райских кущах, на мой вкус, достойна сочувствия, —ведь на деле нет никакой разницы, где ты валяешься со своим крутым гаджетом, — на Таити, на Сейшелах или на подмосковной даче. Воля к путешествию все равно парализована, и вопрос, поехать ли куда-то, кроме очередного ресторана, всегда решается отрицательно; так вся жизнь откладывается на потом. Пожрать — да, познать — категорически нет. Каждый раз, когда я начинаю расписывать, скажем, сказочную атмосферу Помпей и убеждаю туда съездить, «любители» Италии смотрят на меня, как солдат на вошь. Вот к чему приводит лежанка! Многие мои друзья облюбовали Юрмалу. Что они делают в этом сером месте на берегу вечно холодного мелкого моря? Они говорят — гуляют, «фланируют». Я еще мог понять, когда в годы буйной юности в СССР Прибалтика была почти заграницей: там были почти настоящие ночные клубы, мы мчались туда, одержимые мечтой оторваться, и вытворяли такое, что и сейчас дух захватывает, если вспомнить. А тут мне говорят, что цель путешествия на берега Балтики — «фланировать и дышать воздухом»… Возможно, я еще не созрел для «отдыха», но путешествия для меня — это обязательно контраст с повседневностью: как можно больше движения и как можно больше прекрасных картинок совершенно нового и неизведанного, заполняющего впечатлениями до предела. И, конечно, бешеная скорость какого-то прекрасного механизма для передвижения. Сразу скажу, что это не экстремальный спорт — не взбираться, проламываться и вообще напрашиваться на проблемы со здоровьем и жизнью. Слишком много друзей я потерял из-за этого бессмысленного и опасного искушения судьбы. Когда я был молодой и буйный, я мечтал о гоночной машине, чтобы промчаться на почти сверхзвуковой скорости. В какой-то момент мечта сбылась: один мой парижский друг одолжил мне свою красавицу «феррари». И я рванул под лозунгом «Завтракаю в Париже — ужинаю в Бильбао». Мечту осуществил. Но из путешествия не помню ничего: в конце еле вылез из машины, оглохший от воя мотора, потный, пропахший бензином, удушенный выхлопными газами, с отвалившейся спиной из-за жесткой подвески и без ног от тесной кабины. И сказал себе: «Мечту исполнил, но на этом все!». И еще долго я испытывал дикую радость, что не купил себе «феррари», а впоследствии яхту, самолет, экзотический остров и много чего, на что обычно тратятся состояния. Зачастую потом долгие годы проходят в безуспешных попытках продать предмет своей Мечты. А ведь сколько прекрасных путешествий в свободном полете можно было совершить на эти деньги! Я думаю так: мечта должна оставаться свободной, быть стимулом к действию, и очень важно не поддаться искушению получить ее в собственность. Кажется, Булгаков говорил: «Будьте осторожны со своими желаниями — они имеют свойство сбываться». Путешественникам стоит об этом помнить.